Я моралист-восточник. Я не знаю, что такое "личный вкус". Я знаю, что правильно и что неправильно.
Я честно считал, что тупой богач - это такой стереотип.
Что чтоб зарабатывать деньги, надо, чтоб мозги все-таки были в голове. И в мозгах было хоть какое-то знание. Но вот внезапно явился товаришч из коттеджного поселка, явился с большой наглой жалобой на всех, кто не ценит его детей - два остолопа, десяти и пятнадцати лет, чудовищно невоспитанные и лишенные вообще представления, как общаются со старшими по званию, меня могут прилюдно на "эй, Костя!" окликнуть - и произвел, я вам скажу, фурор. Фурорище просто.
Ну, начал он с того, что прошествовал к директрисе, ага. Калерия его выслушала и спустила на нас, в учительскую. А там тишь, гладь, остатки ореховой причуды, матушка-математик сидит, кушает бутербродик с колбаской, деликатно так кушает - она это ухитряется делать в стиле какой-то пансионерки просто, аж залюбуешься! - их лисейшество классный журнал своего десятого читает, а я маюсь в ожидании занятого Венерой-биологом компа с принтером - надо ж пачку объяснительных печатать!
И вот, значит, он начал чего-то предъявлять их лисейшеству (на слух - бред какой-то, про греческий мат в учебниках и плату за уроки инглиша, а зачем платить-то?!) и тут - опс! - узрел матушку. Опознал даже, ага.
- О! - говорит - А поп тута? А какие у него часы приема?.
Ну, та ему объяснила, что "тута" (в школе) попу делать явно нечего, да и часов приема у него вроде как нет.
Ответ был потрясающим:
- ***, и тут бюрократия! Ну хоть по записи-то принимает?
Пришел еси во врачебницу, однако))
Но если б он еще на этом закончил! Он же узрел в учебнике истории Багдад. Стал допытываться, до или после Хусейна был Хаммурапи. Вроде, выяснил, до.
- У, исламист! - покачал головой товарищ. - А это на картинке он себя, значит, с Аллахом нарисовал...
- Нельзя Аллаха рисовать! - возмутилась Венера.
- Да какая ему разница? Он же террорист, - резонно возразил товарищ.
В общем, по ходу, он нам напредъявлял и ушел, а мы остались. Ржать сквозь невидимые миру слезы...
Что чтоб зарабатывать деньги, надо, чтоб мозги все-таки были в голове. И в мозгах было хоть какое-то знание. Но вот внезапно явился товаришч из коттеджного поселка, явился с большой наглой жалобой на всех, кто не ценит его детей - два остолопа, десяти и пятнадцати лет, чудовищно невоспитанные и лишенные вообще представления, как общаются со старшими по званию, меня могут прилюдно на "эй, Костя!" окликнуть - и произвел, я вам скажу, фурор. Фурорище просто.
Ну, начал он с того, что прошествовал к директрисе, ага. Калерия его выслушала и спустила на нас, в учительскую. А там тишь, гладь, остатки ореховой причуды, матушка-математик сидит, кушает бутербродик с колбаской, деликатно так кушает - она это ухитряется делать в стиле какой-то пансионерки просто, аж залюбуешься! - их лисейшество классный журнал своего десятого читает, а я маюсь в ожидании занятого Венерой-биологом компа с принтером - надо ж пачку объяснительных печатать!
И вот, значит, он начал чего-то предъявлять их лисейшеству (на слух - бред какой-то, про греческий мат в учебниках и плату за уроки инглиша, а зачем платить-то?!) и тут - опс! - узрел матушку. Опознал даже, ага.
- О! - говорит - А поп тута? А какие у него часы приема?.
Ну, та ему объяснила, что "тута" (в школе) попу делать явно нечего, да и часов приема у него вроде как нет.
Ответ был потрясающим:
- ***, и тут бюрократия! Ну хоть по записи-то принимает?
Пришел еси во врачебницу, однако))
Но если б он еще на этом закончил! Он же узрел в учебнике истории Багдад. Стал допытываться, до или после Хусейна был Хаммурапи. Вроде, выяснил, до.
- У, исламист! - покачал головой товарищ. - А это на картинке он себя, значит, с Аллахом нарисовал...
- Нельзя Аллаха рисовать! - возмутилась Венера.
- Да какая ему разница? Он же террорист, - резонно возразил товарищ.
В общем, по ходу, он нам напредъявлял и ушел, а мы остались. Ржать сквозь невидимые миру слезы...
Других слов и нет просто.
Совершенно не верится, что такие дураки существуют...